Мне было лет семь-восемь, я уже привыкла то и дело слышать в свой адрес крики отца и матери: "Лейла! Накрой на стол! Лейла! Смотри за братом! Лейла! Вымой посуду! Лейла! Стой на месте! Лейла! Ты что творишь?"

Подойди. Не выходи на улицу. Наведи порядок. Когда ты вернешься из школы? Прибери в комнате. Помоги матери. Не разговаривай с этой девочкой. С кем ты была?... Моя голова была утыкана наставлениями и запретами, как подушечка для иголок. Моя жизнь на самом деле не была моей. Я была их инструментом, и они контролировали каждый мой шаг.

Я смотрела в зеркало - и никого там не видела. Я пришла в этот мир, у меня были тело и голова, глаза, чтобы видеть, сердце, чтобы чувствовать, но я не могла их использовать. В самом сердце Франции меня воспитывали в марокканских традициях, и единственным местом, где можно было свободно дышать, являлась школа. Там я жила. Там я была. Там я была личностью. Мой разум наслаждался собственной полезностью. На переменах я могла бегать и смеяться, как остальные. Я любила школу, но стоило мне выйти за её пределы и отправиться домой, как я снова переставала существовать.

"Не слоняйся без дела, после школы - сразу домой! Посидишь с братьями!"

Я - единственная девочка в своре мальчишек. Каждый раз, когда моя мать была беременная, я стояла в больничном коридоре и всем сердцем надеялась на чудо, как высшей милости ожидая слов: "У вас девочка!"

Но это уже превратилось в ритуал: двое младших братьев, потом ещё двое, и так до тех пор, пока их не набралось десять.

В детстве я часто ревела, отчаявшись увидеть на руках у матери кого-то, похожего на меня. Все свое детство до самого взросления я провела, мечтая о сестре, как о даре Божьем. Казалось, что эта бесконечная череда братьев, появляющихся из утробы моей матери, стала наказанием мне за что-то. Жить среди них было ещё большим наказанием.

Али и Брахим, Карим и Милуд, Мухаммед и Хасан, Мансур и Слиман, Идрисс и Рашид. Мать рожала чуть ли не каждый год, и персонажи, играющие не последнюю роль в моей жизни, как титры кинофильма прокручивались перед глазами, пока я, одна-одинешенька, оставалась за кадром, невидимая и обремененная домашним хозяйством. В конце каждого дня я с завистью смотрела вслед своим школьным подругам: их родители приезжали за ними на машинах, обнимали и целовали их, встречая у школьных ворот. Дети были им дороги. А моя мама не прекращала производить на свет сыновей. В доме непрерывно слышался детский плач, который не смолкал и ночью. Вся её жизнь была сущим рабством.

Понятно, что с малых лет я должна была помогать матери по дому, но быть служанкой десятерым своим братьям я отказывалась решительно. Мать могла таскать меня за волосы, делать со мной все что угодно, но я не выполняла практически ничего из того, что она требовала. По её разумению, ожидать помощи от единственной дочери было вполне естественно - так её воспитали в деревне. Мать жила там до переезда во Францию, чужую страну, где она никого не знала и не умела даже говорить по-французски. В начале восьмидесятых, когда я только родилась, семей из Северной Африки в нашем квартале можно было по пальцам перечесть, а когда приехала она - не было ни одной. В стране, где солнце никогда не светит ярко, моя мать, постоянно продолжала рожать, оказалась заключенной в четырехкомнатной квартире, в которой едва хватало места для одиннадцати детей, и не могла отважиться даже просто пройтись по магазинам. Все дела за пределами дома улаживал отец. Он зарабатывал деньги, вкалывая на заводе, и тратил их на продукты, которые всегда покупал сам. Вопрос о предохранение никогда не затрагивался. Никто никогда даже не слышал такого слова - "контрацепция". Аллах посылал им сыновей. Позже я задумывалась, не вызвало ли неуемную страсть моего отца к продолжению рода то, что он слишком рано потерял своего отца.

Оказавшись во Франции, моя мать наблюдала, как за её окном на третьем этаже жизнь проходила мимо. Она покидала дом только для того, чтобы произвести на свет очередного ребенка или сопроводить куда-нибудь отца, волоча за собой выводок мальчишек. Я была изолирована так же, как и она. Братья подрастали, и им разрешали бегать на улице без присмотра, а мне - нет. Иногда за мной заходили жившие поблизости девочки - узнать, не хочу ли я погулять на улицею и спросить: "Мы хотим поиграть в резиночку, ты с нами?" Тогда я отвечала: "Нужно спросить у папы, но мне он, скорее всего, не разрешит. Попросите вы за меня. Вам он, может, не откажет, а уж мне-то - наверняка".

Ответ был неизменно одним и тем же: "Хочешь подышать свежим воздухом - ступай на балкон". Я не вникала в это и даже не осмеливалась спросить, почему. Нет означало нет. Это было нечестно. Я и сейчас вижу, как стою на этом балконе - узница какого-то неведомого закона, и мне не остается ничего, кроме как смотреть на играющих подруг. А я лишь была маленькой девочкой, ещё не окончившей начальную школу, что опасного в том, чтобы спуститься вниз по лестнице и выйти на свежий воздух?

Со временем по соседству появились и другие семьи - сначала из Магриба, а потом и со всей Африки. В школе мы перемешивались с французскими детьми, и конфликтов никогда не возникало. Сурия, моя лучшая подруга, играла с другими девочками в резиночку; Фарида, Жозефина, Сильвия, Малика, Алия и Шарлотта резвились на улице - без меня. Почему?

Отец воспитал всех своих детей так, что они трепетали перед ним. Если кто-нибудь из нас имел неосторожность встретиться с ним взглядом, когда он спрашивал о чем-нибудь, то тут же получал пощечину, после чего всегда слышал? "Глаза долу!"

Никаких теплых слов или знаков одобрения. Никогда я не запрыгивала к нему на колени, он ни разу не целовал меня утром или перед сном. Как далек был этот жесткий порядок от той жизни, про которую я слышала от других ребят, будь они из Франции или откуда угодно.

Когда я была маленькой, его методы воспитания просто сводили меня с ума. Я помню, как в последнем классе начальной школы организовали поездку. Мне сразу запретили ехать. Учитель пришел к отцу и вежливо объяснил ему: "Ваша дочь в полной безопасности. Девочки будут жить отдельно от мальчиков". Но отец стоял на своем. Он беспокоился, сто, пока он не будет следить за мной между мальчиками и девочками может быть определенный контакт, не смотря на изоляцию. Хотя в 10 лет дети совершенно безобидны. Я не видела ничего плохого в том, чтобы общаться с мальчиками.

Дома же я спала в одной комнате с братьями, и это отца не беспокоило. Меня - да. Он даже не предполагал, что в его собственном доме я подвергалась риску. Он не знал, что один из моих братьев - намного старше меня, ещё не наигравшийся в куклы, - на всю жизнь вызвал у меня отвращение к проживанию мальчиков и девочек вместе. Я была в ужасе от мысли, что мне придется остаться с ними наедине. Моему обидчику все сошло с рук - он прекрасно знал, что мне будет стыдно рассказать о произошедшем, и я никогда не посмею выдать его. Брат был прав. Конечно, он не лишил меня девственности. В мусульманской семье девичья невинность священна. Но есть не мало других чудовищных способов надругаться над маленькой девочкой, какой я тогда была. Подобно другим таким же образом оскорбленным детям, я держала язык за зубами. И до сих пор держу, хотя от этой грязи нет спасения. Почему я не позвала на помощь? Почему стерпела? Почему я должна все время чувствовать себя виноватой, в то время как он живет, не капли не раскаиваясь? Я стала мишенью его сексуальной энергии, просто подвернулась под руку. Всего-то...

Это была кара за какое-то неведомое прегрешение. Я оказалась никчемной, трусливой, подпорченной, достойной разве что выгребной ямы. И я сделала все, чтобы похоронить жалкие воспоминания в глубине своей памяти, - я заблокировала их. Я стала агрессивной, непослушной и эмоционально нестабильной. В тюрьме, где только глава семьи имеет право голоса и мужчины всегда правы, я была обречена на молчание, и это сводило меня с ума. Поэтому я поклялась себе, что буду хорошо учиться, чтобы сделать потом карьеру. Я выйду замуж только тогда, когда у меня возникнет желание, но как можно позднее и, самое важное, не стану рожать дюжину детей. Встречу человека, который мне действительно понравится, которому не захочется мстить за мою нелегкую жизнь.

Грузия, Тбилиси, февраль 2016 года. Родственники семьи Байрамовых перекрыли дорогу на выезде из грузинской столицы и попытались ворваться в отделение полиции. Таким образом, Байрамовы пытались привлечь внимание властей к своей проблеме: некий молодой человек, желая создать семью, похитил их семнадцатилетнюю дочь.

До свадьбы, впрочем, дело не дошло: полиция задержала похитителя, а несовершеннолетнюю школьницу вернули родителям.

Это далеко не первый случай, когда родители похищенных девушек обращаются за помощью в правоохранительные структуры. Но еще чаще полиция не узнает о подобных фактах.

Родители либо самостоятельно разбираются с похитителем и возвращают свою дочь домой, либо одобряют брак. С мнением девушки не всегда считаются.

"Еще несколько лет назад в старших классах девочек почти не оставалось – их выдавали замуж до окончания школы. Я старался донести до родителей, что не стоит лишать дочерей образования и запирать в доме с детьми и мужем", - рассказывает Фарамаз Джалилов. - "Результат есть. В этом году у нас одиннадцать выпускников, из них шестеро – девочки".

В этом году в селе Гета была выдана замуж только одна несовершеннолетняя девушка. Ее родители довольны судьбой дочери. Но что на этот счет думает сама новоиспеченная жена – неизвестно. Джалилов категорически отказывается называть ее фамилию и адрес. Браки с участием несовершеннолетних (то есть до 18 лет), в Грузии преследуются по закону.

Бахрам Мехти, житель села Хидискури в той же Нижней Картлии вспоминает, что ни на минуту не спускал глаз со своих дочерей. Спокойно вздохнул лишь тогда, когда они выросли и обзавелись семьями. Сейчас Бахрам уже нянчит внуков и говорит, что семьям, в которых подрастают девушки, есть чего опасаться.

"Раньше здесь запросто могли украсть девушку в возрасте 12-13 лет. А ведь это еще ребенок", - рассказывает Бахрам Мехти. - "Такие браки зачастую плохо заканчивались: пары разводились, жены сбегали, причем, будучи уже матерями. Насильно мил не будешь. В последние годы таких случаев значительно меньше. Но нет-нет да бывает".

На сокращение числа ранних браков влияет и политика местного духовенства. Гаджи Гаджиев, ахунд мечети имени имама Али в городе Марнеули учит, что кража девушки – это грех, а ранний брак не способствует созданию здоровой семьи.

"В Коране говорится, что девушка должна выходить замуж, как только созреет. Каждый эти слова трактует по-своему, но многие исламские ученые считают, что девушку надо выдавать замуж лишь после того, как ей исполнится восемнадцать", - настаивает Гаджи Гаджиев. - "Когда молодые люди приходят ко мне за благословением, я в первую очередь спрашиваю: согласна ли сама девушка? Затем связываюсь с родителями молодых, чтобы удостовериться, что и они не против брака"

Тем не менее, проблема ранних браков в регионе Квемо Картли стоит остро, считают в грузинской неправительственной организации "Движение женщин". Они призывают власти вмешаться в ситуацию.

Речь идет, в том числе, о создании механизма предотвращения ранних браков, а также о формировании специального отдела при МВД, который будет бороться с преступлениями на гендерной почве.

Какой-либо статистики по ранним бракам в Грузии не существует. Однако известно, что только в 2015-ом году по причине замужества учебу приостановили 575 школьниц. Ранние браки нельзя назвать проблемой одного региона. Подобные случаи происходят не только в Нижней Картлии, но и в высокогорных селах страны.

Ниже мы привели несколько хадисов относительно этого вопроса:

Дорогой Посланник Аллаха (ДБАР) спрашивал мнения Фатимы (ДБМ)

В то время, когда Али бин Аби Талиб (ДБМ) пришёл к дорогому Посланнику Аллаха (ДБАР) и попросил у его светлости руки его дочери Фатимы (ДБМ), то Пророк Ислама (ДБАР) ответил ему так: «Пожалуйста потерпи немного, я должен обсудить всё это со своей дочерью». Когда Посланник Божий (ДБАР) сообщил о предложении Али бин Аби Талиба (ДБМ), то Фатима (ДБМ) в ответ промолчала. Увидев это, Пророк (ДБАР) встал и возвеличил Аллаха, а затем сказал: «Молчание Фатимы - это её согласие». После этого, начались приготовления к свадьбе.

Девушки, которые возражали против своего замужества

Одна девушка пришла к дорогому Посланнику Аллаха (ДБАР) и сказала его светлости: «Мой отец, не обращая внимания на моё мнение, заключил мой брачный договор со своим племянником». Пророк Ислама (ДБАР) предоставил самой девушке право выбора супруга. После этого она сказала: «Я подписала дело своего отца, потому что люблю сына своего дяди и сама выбрала его себе в супруги. Я специально спросила Вас об этом, чтобы все девушки знали, что отцы не имеют право принимать какие-то решения, когда они хотят отдавать своих дочерей замуж за тех людей, брак с которыми желают только они сами. («Сунан» Ибн Маджа, том 1.) Как-то одна из девушек пришла к Пророку Ислама (ДБАР) и сказала его светлости: «Отец отдал меня замуж за человека, которого я не люблю». Посланник Божий (ДБАР) расторг этот брак, и предоставил самой девушке право выбора супруга.

Предупреждение для девушек

С точки зрения учёных-психологов, девушки очень быстро попадают под влияние людей, претендующих на любовь и страсть, искренность и чистосердечность.

С другой стороны, отцы этих девушек, так как имеют больший жизненный опыт в состоянии более трезво оценить избранника своей дочери. Именно по этой причине большинство исламских учёных-законоведов считают, что одним из условий заключения брачного договора, кроме согласия самой девушки, также необходимо иметь и разрешение её отца. Следовательно там, где это возможно, девушка не должна уклоняться при решении важных и серьёзных брачных вопросов от мнения своего отца, а так же других старших. Ведь они желают ей счастья, удачи и блаженства. Конечно это не относится к некоторым исключительным случаям, когда девушке ясно как день, что её брак с человеком предложенным отцом, не будет полезным и благоразумным для неё. В таком случае необходимо, проявляя огромное уважение к своему отцу, а так же используя веские аргументы и логику, сообщить ему о своём несогласии с его выбором. Если сама девушка стесняется сообщить отцу об этом, то она может сказать это своей матери, сестре, или же другим женщинам-родственницам.

Родителям

Брак - это очень важный и серьёзный вопрос в судьбе Ваших детей. Поэтому необходимо наставлять и руководить ими в этом важном и нужном деле, предоставив в распоряжение детей свой богатый жизненный опыт. Следовательно право выбора своего спутника жизни должно быть предоставлено молодым. Ни в коем случае нельзя считать мнение и выбор детей проявлением бескультурья или бесстыдства.

В Казахстане продолжают воровать молодых девушек и насильно выдавать замуж. Соответствующее видео на своей странице в Facebook выложил журналист агентства "Хабар" Бауржан Орда

На видео видно, как на молодую девушку насильно надевают платок. Девушка вырывается и кричит, но мужчине и женщине удается накинуть на нее головной убор, после чего она успокаивается.

Бауржан Орда сказал, что получил видео через мессенджер WhatsApp и не может установить, где и когда оно было снято. Телеканал Дождь попросил журналистов пояснить, что происходит в ролике.

По его словам, надевание платка - один из этапов ритуала, начинающегося с похищения невесты: надетый платок означает, что девушка смирилась с тем, что ее насильно выдают замуж. Один из элементов ритуала - "шошу": девушку осыпают конфетами.

Журналист Дождя Когершын Сагиева говорит, что сценарий похищения может отличаться в разных городах и аулах. Сагиева отмечает, что, судя по разговорам в ролике, девушка и парень были знакомы ранее, но это могло быть случайное или даже заочное знакомство. Девушка могла случайно оказаться в гостях или ее могли заманить в квартиру обманом; девушка и парень могли состоять в отношениях, и их родственники могли решить организовать их свадьбу.

"Если невеста после надевания платка всё равно отказывается от свадьбы, тогда и она, и ее семья считается опозоренной. И даже если на девушку платок накинуть не удается, то включают финальный вариант - поперек порога падает "апашка" самая старшая женщина в семье. Если украденная невеста ее переступит, то тогда точно позор всей семье украденной невесты. Впрочем, бывает и так, что родственникам девушки наплевать на такие "традиции", и тогда они идут громить дом "жениха"", - рассказал Дождю казахстанский журналист Максим Калач.

"После надевания платка обратной дороги нет. По крайней мере, если она откажется от брака, никаких отношений с этим парнем и с его семьей у девушки никогда не сложится. В некоторых аулах после отказа от насильственной свадьбы девушка вообще никогда не сможет выйти замуж. Возможно, она дорожит отношениями с "женихом", несмотря на похищение и насилие", - сообщила Сагиева.

Девушку из Казахстана насильно выдают замуж/видео Youtube

Журналист Олжас Кожахмет отмечает, что данная традиция воспринимается как старинная, но на самом деле появилась недавно: "Такая практика в наших степях действительно существовала, но так поступали парни, у которых не было средств для выплаты калыма, потому что действительно старинным обычаем является сватовство".

Напомним, в Грозном прошла : глава РОВД заключил брак с 17-летней. Брак 47-летнего главы РОВД с несовершеннолетней вызвал огромный резонанс еще до своего заключения.